Промышленники предлагают, чтобы над механизмом определения размеры ренты поработали эксперты, в том числе международные.
Проталкивая законопроект, предусматривающий значительное повышение ставки ренты на добычу железной руды, нынешняя власть, похоже, совершенно не собирается считаться с потерей зарубежных рынков, а значит — миллиардов гривен. Бизнес не может понять и принять логику такого решения, и предлагает, чтобы над механизмом определения размера ренты поработали эксперты, в том числе — международные. Есть ли перспективы того, что в комитете ВР по вопросам финансовой, налоговой и таможенной политики услышат предпринимателей, и каковы будут последствия, если этого не случится — об этом “Апострофу” рассказал экс-заместитель министра промполитики, а ныне президент Объединения предприятий “Укрметаллургпром” Александр Каленков.
– Александр Федорович, на первом заседании рабочей группы при комитете по вопросам финансовой, налоговой и таможенной политики заместитель его главы Александр Дубинский, курирующий вопросы ренты на железную руду, обратился к руководству ГНС относительно создания при этой структуре отдельной рабочей группы для выработки совместно с бизнесом консенсусного решения по механизму формирования ставок ренты. Недавно состоялось второе заседание рабочей группы в комитете, на котором обсуждались результаты совместной работы налоговой службы и бизнеса. Скажите, удалось ли прийти к какому-то взвешенному решению?
— Само второе заседание в комитете, которое проходило во вторник, 24 сентября, было довольно показательным. Из всего комитета, а это более 30 его членов, присутствовало только два народных депутата. Это подчеркивает то, что, к огромному сожалению, депутаты не проявляют большого интереса к этому вопросу. Хотя вопрос ренты для промышленности, для всей экономики страны, чрезвычайно важен. Речь фактически идет о выживании целой отрасли, крах которой может стать эпицентром разрушения нормального экономического развития во всей Украине.
Что касается итогов совместной работы бизнеса и представителей налоговой в рамках рабочей группы при ГНС… Ее работа показала, что тот принцип справедливости, о котором много заявляли инициаторы повышения ренты (имеется в виду справедливое распределение доходов между государством, как владельцем ресурсов, и компаниями, которые их эксплуатируют, которое по рекомендации МВФ должно быть 40/60) за последние пять лет в среднем предприятиями по добыче железорудного сырья соблюдается.
При этом было отмечено, что украинские ставки ренты на железорудное сырье — одни из самых высоких в мире. И, особенно, в сравнении с нашими основными странами-конкурентами.
Но, несмотря на это, в тех законопроектах, которые уже зарегистрированы в ВР — законопроекты №1210 и №1210-1 (второй, в принципе абсолютно идентичен первому) — по-прежнему предлагается повысить ренту в 4-5 раз!
– Но Дубинский заявил, что комитет якобы услышал бизнес и согласился с аргументами промышленности. Получается, что это не так?
— Дубинский скорее предложил гипотезу — мол, давайте подумаем о формульном образовании ренты, основываясь на ставке Platts в Северном Китае. Но когда все его спросили о конкретике, о составляющих формулы, он на этот вопрос ответить не смог.
Сам формульный подход — это, в принципе, здравая идея. Подобный подход обсуждался в 2015-16 годах, но тогда обсуждение этого вопроса с Минфином, с представителями налоговой службы ни к чему, к сожалению, так и не привело. Мы не против обсуждать формульный подход. Но это серьёзный вопрос, над которым нужно основательно поработать специалистам.
Ведь главное — кроется в деталях. Как будет ставка Platts в Северном Китае приводится к ставке ренты в Украине? Какие будут составляющие этой формулы, коэффициенты и прочее? К сожалению, никаких деталей на этот счет Дубинским и его комитетом указано не было. Дубинский заверял, что они будут в альтернативном законопроекте №1210-1. Его уже опубликовали, но там тоже ничего подобного нет. То есть в сравнении с первой версией — абсолютно ничего не поменялось.
– Комитет предлагает принять законопроект в первом чтении и доработать его ко второму. Как вы относитесь к подобной идее?
— Заявления о том, что давайте примем в первом чтении эту ересь, а потому попробуем ее как-то изменить, нами абсолютно не принимается. Мы понимаем, что если законопроект будет проголосован в первом чтении, то будет очень маленькая вероятность, что Верховная Рада потом к нему вернется и что-либо пересмотрит.
Поэтому мы считаем, что обсуждать привязку ренты к индексам мировых цен, к тому же показателю Platts в Северном Китае можно. Но чтобы это сделать качественно, нужна серьезная деятельность рабочей группы, причем с привлечением международных консалтинговых компаний, которые могли бы проанализировать этот вопрос и сказать: вот так это делается во всем мире. Мы даже требуем, чтобы такие компании привлекались в обязательном порядке. Мы не хотим каких-то преференций — мы за то, чтобы в Украине с этим вопросом было не хуже, чем у ее конкурентов.
Что касается сроков — вполне логично было бы вводить изменения в механизм формирования ренты вместе с другими изменениями, например — во время той большой реформы налогового кодекса, которую премьер анонсировал на весну следующего года. К этому времени можно было бы наработать взаимовыгодный для бизнеса и государства механизм. А не сейчас впопыхах протащить непонятные и нелогичные вещи.
– Каковы все-таки ваши прогнозы: проголосует ли Рада законопроект в его нынешнем виде?
— Я очень боюсь этого. Для меня было очень симптоматично, что на этой рабочей группе практически не было членов комитета. Получается следующее — либо остальные депутаты полностью знают ситуацию и понимают ее (в чем я очень сильно сомневаюсь), либо они не понимают важности вопроса и рассчитывают на какое-то централизованное предписание, как за этот документ голосовать.
Поэтому мы, как представители этой важнейшей для страны отрасли, обращаемся к депутатам, пытаемся достучаться к каждому из них через средства массовой информации, чтобы они поняли свою ответственность. Чтобы каждый депутат голосовал, думая о своих избирателях. Если они будут голосовать исходя из таких позиций, то они поймут, что этот законопроект нельзя принимать ни в коме случае — и не примут его. В ином случае, я не берусь предсказать, что каждый из депутатов поступит ответственно, исходя из здравого смысла и экономической логики. И я очень боюсь, что его “протолкнут” в том виде, в котором он сейчас есть. И потом вся страна будет расхлебывать последствия.
– Собственно, о последствиях. Какими они будут в цифрах?
— В рамках заседания рабочей группы в Государственной налоговой службе мы предоставили полную информацию, раскрыли ее по каждому конкретному предприятию и показали для каждого ГОКа точку безубыточности. Расписали это буквально, как говорится, на пальцах. И продемонстрировали, как принятие законопроекта в нынешнем виде приведет к потере рынков. Минимум — это потеря 16 млн тонн в Европе и 10 млн тонн в Китае.
26 млн тонн — это три четверти всего нашего экспорта. В деньгах — это больше $2 млрд. Это также производство трех комбинатов — Ингулецкого, Северного и Центрального ГОКов. Поэтому, можно говорить о десятках тысяч рабочих мест, которые могут быть потеряны.
Здесь также следует учитывать и мультипликационный эффект, который будет просто огромен. Ведь железорудное сырье — это основной продукт, который перевозят железной дорогой. Это один из основных продуктов, который переваливается в морских портах Украины. Поэтому понятно, что потери производителей руды скажутся и на этих отраслях.
Если в одном Кривом Роге на горнорудных предприятиях работает — 50 тыс человек, то у смежников — 80 тыс. Но понятно, что пострадают отрасли, которые находятся и дальше по цепочке. Прежде всего, это металлурги. То есть мы уже говорим обо всем горно-металлургическом комплексе, а это треть всего промышленного производства и 30% всей валютной выручки страны. Первым почувствуют действие той “мины”, которую закладывает законопроект, в Кривом Роге. Но затем волна на пойдет по всей Украине, и в итоге ее почувствуем все мы — через валютный курс, снижение налоговых поступлений.
Еще одно не следует забывать: потеря Украиной западных и китайского рынка будет означать, что мы отдали их российским производителям, прежде всего, компаниям Усманова.
– И сколько времени может пройти до начала серьезного отрицательного экономического эффекта?
— Вопрос зависит от того, когда законопроект может быть принят. В том виде, в котором он есть сейчас, прописано, что те статьи, которые касаются руды, начинают действовать с момента публикации. Это просто нонсенс. Даже ГНС согласилась, что такого не должно быть, и что если уж он вступит в силу, то самое ранее — с 1 января 2020 года.
Однако нужно понимать, что все наши клиенты, в том числе зарубежные, внимательно следят за этим процессом. Уже сейчас мы видим, что все рынки идут вниз. Все металлурги Украины уже сейчас работают в убыток. Тот кризис, о котором предупреждали, уже стоит у нашего порога. А власть своими неумелыми действиями нас к этому кризису подталкивает.
– Если говорить о тексте документа, который бы устроил промышленность. В течение какого времени его можно подготовить?
— Во-первых, повторюсь, и мы, металлурги, и ГНС за то, чтобы на этапе подготовки привлечь международные консалтинговые компании. И с их участием, с участием бизнеса и органов государственной власти — можно в небольшой срок разработать необходимые изменения. Их можно было бы принять весной, в рамках запланированной общей налоговой реформы.
Что касается текущего момента, то если ставится цель наполнить бюджет — можно ограничится изменениями, направленными исключительно на это. К примеру, бюджет — мы готовы изменить ставку с 8,8%, которые сейчас действуют эффективно, до 10%. Готовы пойти еще на какие-то уступки, которые позволят увеличить поступления в бюджет на 1,5-2 млрд гривен. Но не менять сам подход, сам механизм так, как предлагают сейчас депутаты. Изменение механизма должно быть качественным.
Антон ЧИЖОВ
